Активисты Ассоциации развития русского гражданского общества и поддержки российских эмигрантов (АРЭМ), завершили свой проект «Даведнiк бежанца» («Проводник беженца» по- белорусски». Его целью было оказание всесторонней помощи белорусским политэмигрантам для въезда в Латвию. О том, почему россияне решили помогать белорусам, и что пошло не так, нам рассказал в интервью координатор «Даведнiка» Дмитрий Саввин.
LZ: Почему вдруг организация российских эмигрантов, которые сами тут на птичьих правах, решила заняться помощью беженцам из Беларуси?
ДС: Когда начались протесты в Беларуси летом 2020 года, наши сторонники и мои друзья – политбеженцы из РФ, предложили расширить нашу деятельность, начав работать также и с беларусами. Говорить о причинах такого решения даже немного неловко, ибо они очевидны: прежде всего, это естественное человеческое сострадание, желание помочь людям, столкнувшимся с теми же трудностями, что и мы сами. Кроме того, мы не можем не испытывать симпатий к тем, кто выступает против диктаторского, нелегитимного режима Лукашенко.
Как всегда, наши материальные ресурсы были ограничены. Тем не менее, мы помогали, чем могли, дистанционно консультируя людей по вопросам получения визы, выезда из Беларуси – а это было не так просто, тогда как раз было время ковидных ограничений – а двум людям помогли добраться до Латвии, подготовить необходимые документы для подачи прошения об убежище. В течение полугода они получили статус беженца, и впоследствии стали участниками нашего проекта. Собственно, и само название – «Даведнiк» – предложили именно они.
Само собой, мы хотели сделать нашу работу более масштабной и систематической. И, благодаря помощи «Фонда активных жителей», мы смогли начать наш новый проект в 2022 году.
LZ: И что было реально сделано?
ДС: Была создана горячая линия, по которой люди, находящиеся в Беларуси, могли получить консультации относительно оформления гуманитарных виз. Тем, кто уже находился в Латвийской Республике, мы предлагали варианты работы, помогали искать жилье и оформить документы для подачи прошения об убежище. В проекте участвовали представители бизнеса из Вентспилса и Риги.
LZ: Так скольким белорусским политбеженцам вы реально помогли?
ДС: Мы успели помочь четырем десяткам людей. Даже чуть больше. К сожалению наша миссия, не оказалась настолько успешной, как нам бы хотелось. То есть те показатели, которые были обозначены в нашей заявке в Фонд активных жителей, выполнены, но, как вы понимаете, дело ведь не только в формальной стороне вопроса. Увы, как и очень многое в нашей жизни, ситуацию полностью поменяла – и поменяла в худшую сторону – война. После полномасштабного вторжения РФ в Украину Беларусь стала рассматриваться как страна-соагрессор, соответственно, изменилось и отношение к белорусским гражданам. Так, процесс выдачи гуманитарных виз стал уже не столь быстрым и простым.
LZ: То есть, война в Украине сломала налаженную схему?
ДС: Да. При этом нарастало репрессивное давление как в РФ, так и в Беларуси. Само посещение латвийского консульства в Витебске уже означало, что человек попадает под надзор лукашенковского КГБ. И второй раз может туда просто не дойти. В то же время, РФ стала блокировать выезд беларусов в Латвию со своей территории.
В этой ситуации, почти единственным способом добраться до Латвии стал нелегальный переход границы. В том случае, если человек просит убежище, это не считается преступлением. Однако мы не могли консультировать людей относительно того, как им нелегально переходить пограничный рубеж – это было бы уже нарушением закона. Кроме того, большинство интересовалось, так сказать, более популярными направлениями – в Литву и Польшу.
LZ: Вы хотите сказать, что латвийские власти фактически перестали пускать белорусских беженцев?
ДС: Нет, это не так. Беженцев из Беларуси по-прежнему принимают, у нас нет какой-либо информации о том, чтобы их как-то дискриминировали. Однако режим на границе, жесткие ограничения и репрессии в РФ и Беларуси все сильно усложнили. Кроме того, в новых условиях требуется не просто ясная политическая позиция на уровне правительства и тех или иных министерств – эта позиция есть – нужны также и конкретные административные распоряжения, правила и положения, которыми руководствуются госслужащие. А они меняются, к сожалению, не слишком быстро. Со своей стороны, мы направляли обращения в МИД и МВД, как по некоторым частным случаям, так и по ситуации вообще. Будем надеяться, что это пойдет на пользу.
Алекс АЛЕХИН