Строить в Латвии завод вакцин от Covid-19 нет никаких экономических оснований, говорит один многолетний участник местного фармбизнеса. Напротив, возражает другой, пандемия открыла уникальное окно возможностей, грех его не использовать. Не успеете, предупреждает глава компании, запустившей такое производство в Польше, пишет Rus.Lsm.lv.
Не хотелось бы разочаровывать тех, кто хочет развивать проект завода вакцин в Латвии, но его не успеют построить для борьбы с нынешней пандемией Covid-19, говорит Адам Петрушкевич, член правления Mabion. Эта польская биотехнологическая компания в марте заключила соглашение с американской Novavax о производстве вакцин. При этом создавать такое производство в Латвии Петрушкевич все равно считает идеей в целом правильной — даже при том, что в Латвии нет необходимых кадров.
Хотя некоторые латвийские исследовательские институты за последние 20 лет участвовали в разработке западных вакцин, опыта именно производства в Латвии действительно нет — ни у Olainfarm, ни у Grindeks. Дело не только в отсутствии кадров и оборудования.
Мировой рынок вакцин крайне строго регулируется, а главные покупатели — государства и международные организации здравоохранения. Руководство Olainfarm за последние 20 лет не раз подчеркивало, что на своих рынках сбытах (в основном Россия и страны СНГ) избегает работать с бюджетным сектором и участвовать в конкурсах на госзакупки.
Но сейчас, когда ЕС столкнулся с дефицитом вакцин и протекционизмом, о необходимости развивать местное производство заговорила Еврокомиссия.
«Я очень оптимистичен в отношении возможностей Латвии принять участие в нашем совместном плане против нынешней и, конечно, будущих пандемий», — говорил в марте еврокомиссар по внутреннему рынку Тьерри Бретон, тогда побывавший в Риге. Это не эксклюзивная похвала потенциалу латвийской фармацевтической отрасли — практически то же самое Бретон говорил и в других странах ЕС, которые посещал.
У латвийского бизнеса интерес тоже появился. В марте, незадолго до визита еврокомиссара, три компании — Grindeks, Olainfarm и Pharmidea — заявили о готовности уже через 6 месяцев начать «разливать» по ампулам чужие вакцины, а через 3 года — открыть в Латвии контрактное производство.
Когда и что реально начать. Латвийская версия
В Латвии только у одной компании есть оборудованием, позволяющее уже через полгода начать разливать чужие вакцины — это Pharmidea, говорит председатель совета Olainfarm Гундар Берзиньш. «Это реально при условии, что они сертифицируют производство, которое у них уже физически есть», — уточняет Берзиньш.
Сам «разлив» вакцин по флаконам — одно из «узких мест» в мировом производстве, в котором не у всех хватает мощностей. Оборудование Pharmidea, однако, годится для работы только с так называемыми векторными вакцинами (по этой технологии созданы AstraZeneca, Johnson & Johnson, Sputnik V и др.).
Куда более амбициозная идея — совместное строительство с нуля завода по производству вакцин. На это нужно 2-3 года, считает Берзиньш. По его словам, отдельная проблема еще и сертификации построенного завода: только на нее уходит в среднем год. «Но это не значит, что это не нужно делать», — говорит Берзиньш, подчеркивая: латвийские компании хотят развивать контрактное производство не любых вакцин, а самых современных, на основе РНК-технологий (сегодня это Pfizer/Biontech и Moderna). Это был бы качественный прорыв для всей отрасли, считает глава совета Olainfarm.
«Тут вопрос звучит так: хотим мы быть на передовом рубеже фармацевтики, или нет? Если не хотим — не надо ничего делать. Но если это будущее фармацевтики, то не быть там — стратегически неправильно», — полагает Берзиньш. Он считает, такой проект потянет за собой научную базу, и откроет огромные возможности для тех, кто в Латвии изучает химию и биологию. «И то, что работая тут, у нас могут быть некоторые [конкурентные] преимущества по расходам — тоже факт» — замечает он.
Глобальный дефицит кончится, и что тогда? Аргументы против
«Я пока слабо верю в эту идею», — признается бывший член правления Olainfarm Салвис Лапиньш, проработавший в компании около 15 лет. По его словам, если бы не «ковид» и нехватка вакцин, никто в Латвии о местном производстве и не думал бы. Но дефицит производственных мощностей в мире — это явление временное, отмечает он: «Рано или поздно вакцин будет достаточно, они будут доступны, и все кто захотят, будут прививаться раз в год. Думаю,
такой “хайп” вокруг вакцин, как сегодня, после этой волны [пандемии] мы вряд ли потом увидим».
Перспективы проекта туманны еще и потому, что быстро построить производство не получится, говорит Лапиньш — в силу ряда причин: «Написание проекта, согласование, строительство, поставка и отладка оборудования, сертификация по всевозможным стандартам… Учитывая, что сегодня такого проекта нет даже в зачаточном состоянии, упомянутые 3 года — это самый-самый оптимистический срок. И это если мы строим завод только по разливу по флаконам».
А проводить на месте биохимические реакции, то есть производство самой вакцины -- это не только рост затрат и сложности технологий. Это требует еще и определенных знаний и навыков, говорит Лапиньш, отмечая, что их в Латвии в таком объеме нет: «Фармацевты, биохимики, химики, способные в индустриальном объеме производить вакцины? Скорее всего, этих людей пришлось бы импортировать».
Другой проблемный вопрос — как изменится рынок к тому моменту, когда (если) завод будет построен и готов к запуску. К тому моменту даже Латвия проблему дефицита вакцин как-то решит, считает Лапиньш, и бизнесу придется конкурировать в другими контрактными производителями уже на общих основаниях. И не факт, что заказов хватит на всех.
Да, сейчас контрактные производители загружены. Но эта волна пройдет. Кто успеет запастись договорами — как-то проживет. Остальные… Как говорится, “кто последний начнет, тот первый сдохнет”. Не вижу ни одного указания, почему в нашей ситуации это может стать успешным бизнесом».
«Окно возможностей» открыто. Аргументы за
«Сегодня я не могу сказать, насколько этот проект реален», — признает Гундарс Берзиньш. Но конкретика может появиться уже в ближайшие месяцы. Ключевой вопрос — удастся ли найти готовых передать латвийскому бизнесу необходимые для начала контрактного производства технологии: «Думаю, если мы найдем правильных партнеров, тогда возможностей много. Новых вакцин от Covid-19 [в мире] в стадии разработки очень много, более 20. И всем им будут нужны мощности».
С некоторыми критическими высказываниями Лапиньша глава совета Olainfarm более-менее согласен — но с уточнениями. Например, у Латвии вряд ли были бы шансы долгосрочно конкурировать с Индией в производстве традиционных вакцин, которые производятся по десятилетиями обкатанным технологиям.
Но вот в нише новейших РНК-вакцин у Латвии шансы есть, считает Берзиньш. «Если нужно работать, допустим, при минус 80 градусах (температура, требующаяся для вакцины Pfizer/Biontech. — С.П.), важно, чтобы логистика не была очень сложной, и была по возможности ближе к конечным потребителям.
Наше конкурентное преимущество — способность производить небольшие объемы и специализированные вакцины для Северной Европы.
Да, Китай и Индия всегда смогут производить векторные препараты дешевле и в значительно больших объемах. Но РНК-вакцины — это направление в мире только создается, и это другая история. Там правильно было бы участвовать. Тот, кто начнет делать это качественно сейчас, получит стратегическое преимущество».
То, что Латвия и весь Евросоюз могут получить так называемую фармацевтическую независимость от производителей в других странах — тоже важный фактор, указывает Берзиньш. Наличие проблемы кадров он признает, но считает ее решаемой. В Латвии в лабораториях такие кадры есть и исследовательские институты с такими технологиями работают. На уровне производства и тем более промышленного масштабирования — специалистов действительно нет: «Да, это огромные инвестиции в обучение. Но вопрос в том, поддерживаем ли мы индустриальную политику».
В «доковидной» Латвии вряд ли кто-то думал бы о производстве вакцин, но именно «ненормальные времена» на короткий период открывают возможности, которые нужно успеть использовать, считает глава совета Olainfarm. Потом — в нормальных обстоятельствах — их уже не будет: «Никто [из больших производителей] не будет работать с тобой, если может сам постепенно все сделать. Но
нынешнее время — это “окно возможностей”, так его и нужно воспринимать. В этой сфере почти все, по сути, на стартовых позициях. Если сейчас есть шанс стартовать вместе с большими партнерами — это выгодно…
У нас запланировано множество встреч, в том числе Еврокомиссия проводит переговоры. Все в процессе. Если выяснится, что это возможно — будет разработан детальный план».
Объем потенциальных инвестиций, который упоминает Гундар Берзиньш — 80-150 миллионов евро. Возможное европейское софинансирование составит 30-40%, остальное бизнес вкладывает сам.
Завод вакцин «с нуля» — это 10 лет. Польский опыт
За 3 года построить и запустить контрактное производство вакцин, получив от партнеров «трансфер технологий», но не имея опытных кадров — вряд ли возможно, считают члены правления польской биотехнологической компании Mabion Адам Петрушкевич и Славомир Ярош. Но развивать подобные проекты все равно есть смысл, в любой стране — пригодятся во время... следующей пандемии.
Как отмечает руководство Mabion (и как видно по годовым отчетам), несмотря на 13 лет биографии, сформированную команду специалистов и построенный завод, компания все еще «стартап» в плане продаж: их почти нет. Только сейчас начинается последний этап перед коммерциализацией первого биоаналога (это «заменители» оригинальных биологических препаратов, у которых истек срок патентной защиты).
Для запуска нового (greenfield) производства вакцин необходимо не менее 100 миллионов евро — и примерно 10 лет, говорит Адам Петрушкевич (делая оговорку: с РНК-вакцинами ситуация со сроками может незначительно отличаться). В Польше государство и частный сектор тоже обсуждают возможное производство мРНК-вакцин, но некоторые представители правительства, кажется, не осознают сложность, временные рамки и объем финансирования, необходимые, чтобы все заработало, говорит он.
«Дело не только в деньгах, но и в получении необходимых разрешений, найме сотрудников с нужной квалификацией и т. д. На такие проекты “с нуля” уходят годы. Это биотехнологии, безопасность там крайне важна, там нет возможности “срезать углы”, — указывает Петрушкевич. — Я не хотел бы отбивать охоту развивать проект [производства мРНК-вакцин] в Латвии. Но правда в том, что он не будет готов во время нынешней пандемии. Но он мог бы быть готов к следующей пандемии.
Если ваши частный бизнес и правительство думают об этой [следующей пандемии] — это прекрасно. Если вы настроены построить новый объект для борьбы с нынешней, на мой взгляд, это не будет сделано в срок».
За три года можно успеть построить сам завод, говорит Славомир Ярош. После этого еще нужно квалифицировать объект на соответствие стандартам, но самое главное «бутылочное горлышко» — это ноу-хау и квалифицированный персонал: «Это нельзя просто взять за счет передачи технологии. Чтобы работать с ней, требуются годы опыта. Даже если есть такой персонал, но стоит задача построения самой организации “с нуля”, 3 года — слишком короткий срок».
«Это можно сравнить с производством автомобилей: вы знаете, как построить машину с двигателем внутреннего сгорания, а на следующий день решаете выпускать электромобили. Мол, это тоже похоже на машину. Но это совершенно другая технология», — добавляет Петрушкевич. Потому 13 лет назад Mabion и было сложно найти специалистов.
Любой стране есть смысл инвестировать в развитие биотехнологий, уверены топ-менеджера польской компании. Посмотрите, что сделала Великобритания, говорит Петрушквич: 3-4 года назад правительство вместе с частными инвесторами начало строительство завода по производству вакцин при университете (Центр производства вакцин и инноваций при Оксфорде — Vaccines Manufacturing Innovation Centre, Jenner Institute, Oxford University) — просто «на всякий случай»: «Сегодня мы видим, насколько удачным было то решение.
Каждое правительство должно думать так же — давайте построим биотехнологический объект на случай пандемии. Это похоже на покупку страхового полиса. Такой завод, вероятно, не будет прибыльным, пока не разразится пандемия. Следовательно, для распределения риска он должен финансироваться из государственных средств.
Если ваше правительство думает таким образом — это правильный образ мышления. Если они просто хотят нажиться на актуальной горячей теме — неправильный».