В Римско-католической церкви сравнили пандемию коронавируса в мире с "затянувшимся Великим постом" и временем 40-летних скитаний еврейского народа по пустыне.
Исход из Египта и освобождение еврейского народа от 400-летнего рабства фараона описаны в Библии. Приходу евреев в Землю обетованную (Израиль) и построению ими там собственного независимого государства предшествовало 40-летнее странствование по пустыне и различные тяжкие испытания.
"В наших широтах эпидемия коронавируса приобрела особый размах в прошлом году вскоре после начала Великого поста, и до сих пор поражает многих людей, многих христиан, как если бы это было затянувшимся Великим постом", - заявил в пятницу на онлайн-конференции "Церковь и пандемия" глава Папского совета по содействию христианскому единству кардинал Курт Кох.
По его словам, некой аллюзией (намеком) на это может также служить лингвистическое сходство термина "карантин" (по-итальянски "la quarantena"), который используется для обозначения мер общественного порядка, принятых против коронавируса, с сорока днями Великого поста ("la quaresima"), который в литургическом языке Латинской Церкви называется "quadragesima" (дословно "сорок дней", "четыредесятница"). Краткое размышление над этим родством, считает Кох, могло бы указать верующим на то, как они могли бы подойти к ситуации пандемии с религиозной точки зрения.
"Богослужебное время между "Пепельной средой" (началом Великого поста у католиков - ред.) и Пасхой напоминает, прежде всего, о 40 днях поста Иисуса в пустыне, которые, в свою очередь, отсылают к 40 дням поста Моисея на горе Синай перед тем, как он получил скрижали завета со Словом Божиим, и к 40 годам странствия Израиля по пустыне. В эти 40 лет в пустыне Израиль прошел и через крайние опасности, и через великие искушения. Это было время, когда Израиль выражал недовольство своим Богом, желая вернуться к своему древнему язычеству, когда он был разделен, кружил по пустыне и не мог найти верный путь", - отметил кардинал.
Однако впоследствии, добавил он, Израиль это переосмыслил и воспринял 40 лет своего странствия в пустыне как "время первой любви Бога к своему народу".