Когда в начале прошлой недели в СМИ появилась информация о том, что в Кадаге возле базы Национальных вооруженных сил (НВС) установлена "милитаризованная скульптурная композиция" с отслужившим свой срок бронетранспортером "CVR(T)", затраты на которую составили почти 183 000 евро, не было никаких признаков того, что у Минобороны имеются возражения против этого объекта. Напротив, министерство поспешило развеять сомнения относительно того, действительно ли подобный объект уместен.
"Подобная практика подчеркивает важность конкретного вида техники в вооруженных силах той или иной страны, принадлежность солдат к определенному роду войск, демонстрирует готовность к защите страны, а также способствует созданию визуальной идентичности военной базы", - пояснили в Минобороны, отвечая в том числе тем людям, у которых подобные объекты больше ассоциируются с СССР, когда на постаментах размещали танки, пушки и самолеты.
Большинство из них исчезло в начале 1990-х годов после восстановления независимости Латвии и вывода российской армии, но некоторые были убраны совсем недавно, и самый известный случай - пушка в Екабпилсе, которую после длительных препирательств с городской думой по собственной инициативе убрал местный патриот Гундарс Калве. Казалось бы, латвийцы навсегда попрощались с памятниками такого рода, но, видимо, у оборонной сферы были свои идеи по этому поводу.
Однако уже вскоре появилось сообщение о том, что министр обороны Андрис Спрудс инициировал служебную проверку "процесса принятия решений и оценки эффективности" установки скульптуры, поскольку недопустимо расходовать средства оборонного бюджета подобным образом. Чуть позже командующий НВС Леонид Калниньш также признал, что это было нерациональное использование средств.
Возможно, это просто совпадение, но скандал начался именно в то время, когда в адрес руководства оборонного сектора выдвинуты гораздо более серьезные обвинения - неделю назад передача Латвийского телевидения "De facto" сообщила, что Спрудс и Калниньш солгали на пресс-конференции о российском дроне, траектория полета которого якобы отслеживалась, а все действия координировались с НАТО. На самом деле об упавшем объекте военную полицию уведомила полиция, которая в свою очередь получила звонок от местного жителя.